Украина: будни «янтарной республики». Чужие здесь не ходят

На днях в Ровно копатели в очередной раз блокировали местную обладминистрацию. Говорили о необходимости срочных законодательных инициатив по легализации добычи янтаря. Требовали проверить силовые структуры и местных чиновников на причастность к незаконному обогащению за счет нелегальной добычи янтаря. В «крышевании» коррупционных схем копатели обвиняют и президента Порошенко. Под стенами Ровенской ОГА произошли столкновения активистов «Национального корпуса» с протестующими.

СБУ уже обвиняет старателей в покушении на территориальную целостность. Таким образом, на первый план выдвигается «угроза» янтарного «сепаратизма», вытесняя проблемы янтарной коррупции.

На протяжении весны то и дело появлялись сообщения об обострениях на «янтарных фронтах» Полесья. В конце апреля правоохранители рапортовали об изъятии рекордной тонны незаконно добытого янтаря (стоимость — 2 млн. долларов) у жителя Волынской области. Примерно такую же партию янтаря обнаружили венгерские таможенники в украинском автомобиле, задержанном ими.

Год назад капитан Андрей Заливадный, бывший сотрудник харьковского БМОН «Беркут», продолжавший служить в спецподразделении МВД, был на месяц командирован в Ровенскую область, для охраны порядка в «янтарной республике». Свое видение ситуации он изложил в беседе с корреспондентом «Свободной прессы».

— В апреле 2016 года мы несли службу в городе Сарны. В этот район едут люди со всей Украины — мыть янтарь. И чем дальше, тем хуже обстоит дело. Я имею в виду гигантские неконтролируемые доходы от незаконных разработок государственных земель. Есть некоторые села, в которые даже полиция боится въезжать. Копатели просто блокируют машину, могут перевернуть или сжечь ее, а экипаж разоружить.

«СП»: — И давно там это практикуется?

— Я так себе представляю картину. Почему люди повально начали заниматься янтарем? Еще в 2013 году он почти не интересовал никого из местных жителей. Население Западной Украины ездило на заработки — кто в Россию, кто в Польшу и другие ближние страны. Добычей янтаря местные жители несильно и заморачивались. А у нескольких семей, которые этим занимались, были свои прииски, на выделенных участках. Их никто не трогал. Они никому особого вреда не приносили. Два десятка человек, которые за год набьют 30−40 лунок, — это, в масштабах тех лесов и болот, мелочь.

Но потом отношения Украины с Россией испортились. «Страна-агрессор» как вариант для заработков отпала. Появился вариант — ехать в зону «АТО». Малограмотное население из сельской местности Ровенской, Волынской и других областей часто попадало туда, потому что люди толком и не понимали, что происходит в этом регионе. Но быстро поняли, что туда лучше не ехать. Деваться некуда, семьи кормить надо. А янтарь — вот он, рядом. И мужики, которые раньше ездили на заработки в РФ, быстро организовались, скинулись деньгами, закупили себе помпы для перекачки воды, пожарные рукава…

А что касается всяких диких нравов… Там очень сильно развит наркотрафик. И алкоголизм, само собой. Добыча янтаря — дело нелегкое. Ведется она круглогодично. Но основное время — весна и осень, когда больше воды. Людям скучно по 12 часов (это время смены) болтаться в воде. Они либо пьют, либо подсаживаются на фен (амфетамин). От фена становятся более бодрыми и подвижными, добавляется энергии, можно меньше спать и больше работать. Поэтому киевские предприимчивые барыги возят им туда фен за милую душу. Ну и травку везут туда в необычайных количествах — спрос есть. Понимают, что вглубь леса полиция не сунется. Это край непуганых людей. Поэтому когда копатели в возбужденном, неадекватном состоянии — может быть всякое.

«СП»: — Но фен и травка — это ведь не главное достояние «янтарной республики»?.. Как трудятся копатели?

— Работа трудная. Технология такова. Чтоб добывать янтарь, нужна вода. Они нанимают большие трактора с широкой платформой. Трактор загоняют в болото. Копают траншею — 10−15 метров шириной и 100−200 метров длиной. Глубина такого котлована — 4−5 метров. Почва там, как правило, песчаная. Потом на пару суток уходят с этого места. Вода с болота стекает в котлован. И на высохшую почву приезжают люди. У них там — четкая иерархия. Человек, который нанял трактор, просто владеет вырытой канавой. Он расплачивается с трактористом и ожидает людей с мотопомпами. Чтоб получить доступ к воде («побовтатыся», как там говорят) — надо дать ему одну «бумагу», то есть сто долларов. О национальной валюте вообще никто не ведет разговор…

Хозяин канавы разрешает человеку с мотопомпой завести с нее пожарный рукав в воду. Такие шланги достигают до двухсот-трехсот метров. То есть люди могут метров на триста углубиться в лес. Помпа начинает качать воду, на выходе — большой напор. Старатели подсоединяют второй шланг поменьше, с брандспойтом на конце. Кончик брандспойта закреплен на длинном металлическом шесте (местные называют его «тычком»). Втыкают этот шест в землю и вращательными движениями размывают почву. Вода вымывает песок и вместе с ним янтарь. Когда вода уходит в грунт, янтарь собирают. Или же берут сачок и через него всё пропускают.

Этим занимаются не только местные. Люди, у которых есть деньги, вкладываются и покупают там дома в селах. Обживают их и ездят «бурштынить» (янтарь по-украински — «бурштын»).

«СП»: — Вы находили общий язык с местным населением?

— Конечно. Когда я выше говорил о негативных реакциях, то пытался найти объяснение эти вспышкам агрессии, неадекватным действиям. Речь о конкретных конфликтных случаях. Но в основном-то месяц командировки прошел в спокойной атмосфере. В целом, люди там вполне адекватные, приветливые, добродушные. Они нормально к нам относились. Янтарем там занимаются все, от мала до велика. С 7−8 лет дети уже знают, что такое выйти «побовтатыся». Студенты, пенсионеры — все подрабатывают на янтаре.

«СП»: — Но чужие здесь не ходят, излишнее любопытство не приветствуется?

— Как правило, к «клондайку» невозможно приблизиться незаметно. Везде стоят так называемые «фишки» — наблюдатели. Как только полицейские подъезжают туда, их сразу «срисовывают». «Фишка» отзванивается: «В вашем направлении едут менты». Мотопомпы глушатся, производство сворачивается, народ разбегается. Местные знают все окольные тропки. И когда наряд приезжает на место, там уже никого нет. Когда копателей «принимаешь», то есть задерживаешь, — они абсолютно неконфликтные, не спорят. Понимают, что нарушили. Говорят: ситуация непростая, жить не на что, это единственный способ заработка… Они всегда готовы загладить свою вину… И, как правило, всё решается тихо и мирно.

«СП»: — А если не удается мирно?

— У них ярко выраженная клановость. Они не будут ждать, пока соседа привлекут к уголовной ответственности. Собираются всем селом и устраивают бунты. Денег и оружия там хватает. Еще в 2014 году, когда был Майдан, некоторые приграничные села меняли янтарь на оружие. У копателей нет какой-то особой идейности. Они не орут: «Героям слава!» У них основной принцип: «Не лезьте к нам. Валите к себе домой, и там наводите порядок. Мы тут сами разберемся. Вы не трогайте нас — мы не будем трогать вас».

«СП»: — Этой весной было немало «военных» сообщений из «янтарной республики». То копатели разобрали мост, требуя вернуть изъятые мотопомпы; то перекрыли международную трассу; то заблокировали полицию в урочище у поселка Клесов; то люди в балаклавах открыли стрельбу по спецназу. При вас такое случалось?

— Буквально перед нашим приездом происходили какие-то замесы. Не знаю, насколько горячее там стало сейчас. Но и в прошлом году так было. Просто это не сильно освещали.

Когда приехали мы, было поспокойней. Такой эпизод запомнился. Один полицейский экипаж заехал в Клесов, там остановили «мерседес» литовской регистрации. У автомобиля были превышены сроки пребывания, он незаконно находилась на территории Украины. Но вместо того чтоб забрать его в райотдел, гаишники начали разбираться на месте, прямо в лесу. Это было опрометчиво. Водитель не стал мешкать: позвонил своим родственникам в село. Через 20 минут там собралось полсела, заблокировали гаишников. Те вызвали на подмогу «беркутовцев» (то ли хмельницких, то ли тернопольских). Но местные напирают — не будешь же стрелять в людей. Им удалось «мерседес» отбить. Он уехал в неизвестном направлении.

Одновременно с нами приехала аэроразведка батальона «Днепр-1». Они привезли с собой квадрокоптеры, которыми вели разведку лесных массивов и болотистой местности. Когда местное население узнало об этом, один из беспилотников угнали. Местные перехватили сигнал, пока квадрокоптер летал над лесом. И увели его в нужном направлении. А это 40 тысяч долларов. Все записи тоже попали к местному населению.

«СП»: — Местная полиция никак не препятствует копателям?

— Просто не вмешивается. Нам говорили: «Вы приехали и уехали, а нам здесь жить. Поэтому не надо втягивать нас в проблемные ситуации». К тому же, местная полиция не может ставить палки в колеса копателям янтаря, потому что она сама же в этом бизнесе замешана.

«СП»: — А там есть вообще кто-нибудь, кто не замешан?

— В той местности янтарем занимается каждый двор. Все ездят на иномарках. Во дворе — по два-три джипа. Людям много приходится ездить по бездорожью. Но я был удивлен: в самом селе — ровный асфальт. Каждый двор скидывается по 100 долларов с янтарных денег — и в селе делают дорогу. Или, например, есть в Ровенской области такие села на границе с Белоруссией, где есть шикарные больницы, появившиеся за личный счет местного населения. Приглашают туда на работу специалистов. Строят себе просторные школы со спортивными площадками, делают нормальные зоны отдыха. Их дети в 10−15 лет уже знают, что такое квадроцикл. Янтарных денег хватает.

В приграничных районах люди ходят в Белоруссию, чтоб скупиться. Как к себе домой. Пограничники устраивают засады… Но если местного взяли пограничники — идут всем селом выручать: либо выкупают, либо отбивают. Как правило, местное население не церемонится: могут спалить домик пограничников, закидав коктейлями Молотова. Это у них в порядке вещей. Или могут поймать погранца на обходе и забрать у него автомат. Потом пограничник выкупает у них свое оружие.