Что действительно произошло в Стамбуле на переговорах России и Украины

Стамбульская история, где глава российской делегации В. Мединский и заместитель министра обороны России А. Фомин 29 марта 2022 года сделали ряд заявлений, воспринятых в России как повод для паники и подготовка к уступкам в обмен на подписание сомнительных договоров с Киевом, в несоблюдении которых все уверены на двести процентов, стали самым негативным инфоповодом за весь месяц, что идёт СВО.

По сути, едва не возник серьёзный кризис доверия власти. Рейтинги всех ведущих политиков, выросшие на волне энтузиазма, попали под угрозу. Разочарование и уныние, переходящие в испуг, степным пожаром побежало по всем соцсетям, охватывая самые политически активные и пассионарные слои российского населения. К демпфированию последствий неудачного спича Мединского подключились все сетки патриотических каналов, по которым и шла возгонка панических настроений.

Когда схлынула первая волна эмоциональной реакции, стало возможно на трезвую голову присмотреться к тому, что произошло в Стамбуле. Необходимо понять, что это было, чем обусловлено и чего ожидать в краткосрочной и среднесрочной перспективе. Какие выявились слабые места, и как власть реагирует на их появление.

1. Предыстория события

Накануне за неделю до встречи в Стамбуле пресс-секретарь российского МИДа М. Захарова в своём блоге заявила, что переговоры с украинской стороной прекращаются, так как она признана недоговороспособной.

Ответная волна массовой радости и энтузиазма показала, что факт переговоров очень негативно воспринят в обществе, и оно с облегчением и радостью встретило информацию о том, что от этого решено отказаться. Желание верить в это намерение власти было настолько велико, что никто не обратил внимание, что официально это нигде высказано не было и, по сути, могло быть фейком или личной точкой зрения Захаровой.

После слов Захаровой в информационное поле попадает информация о создании на освобождённых территориях Украины военно-гражданских администраций (ВГА), без которых налаживание мирной жизни было невозможно. Параллельно сообщалось о том, что на этих же территориях вводятся в оборот российские рубли. Прошли вбросы о намерении ЛНР войти в состав России после проведения референдума. Эйфория достигла почти предельного уровня.

Буквально вскоре появилась информация о том, что Азербайджан провёл серию обстрелов в Нагорном Карабахе, по сути, размораживая конфликт. Баку ввёл войска на территорию российских миротворцев. Руки Лондона и Анкары были видны без увеличительного стекла. Перед этим сообщалось, что Р. Эрдоган требовал от В. Путина прекращения СВО и заключения мирного договора с Украиной, по сути встав на сторону Украины. У России реально возникла угроза войны на два фронта, украинском и кавказском.

После чего становится известно о звонке Эрдогана Путину и о согласии Москвы на раунд переговоров с Украиной в Стамбуле. Беспокойства не было до тех пор, пока глава российского МИДа С. Лавров не сделал странное заявление: «Шансы на договоренность между РФ и Украиной есть, так как Запад начинает понимать свои грубейшие ошибки».

Общество поняло это как намёк на уступки – никаких реальных признаков «просветления» Запада не наблюдалось. Напротив, саммит НАТО, прошедший накануне в Польше, подтвердил устами Байдена, что РОССИИ ОБЪЯВЛЯЕТСЯ ТОТАЛЬНАЯ И ДОЛГАЯ ВОЙНА. Где Лавров увидел понимание Западом своих ошибок – непонятно. Эйфория стала исчезать, и в обществе стала расти тревога. Все почувствовали: произошёл анонс чего-то неприятного.

Тревога ещё больше усилилась, когда стало известно, что Роман Абрамович присутствует на переговорах в Стамбуле как неофициальный член российской делегации. Тот самый Абрамович, снять санкции с которого Зеленский попросил Байдена, и тот согласился. Абрамович, по словам Д. Пескова, добивался согласия сторон на переговоры. Это ещё больше усилило недоумение: кого так упрашивал Абрамович, и почему это нельзя было сделать по мидовским каналам России или Турции?

Когда Мединский вышел к журналистам и сказал, что всё идёт хорошо, и скоро будет сделано официальное заявление, стало ясно, что какие-то тайные заготовки удалось реализовать. Когда Мединский через три часа вышел и сказал, что всё было конструктивно, есть прогресс, и зачитал позицию Украины, присовокупив, что мирный договор может быть подписан сразу главами МИДов и главами государств, согласовав по пути некие детали (в которых, как известно, дьявол и сидит), общество остолбенело.

А когда замминистра обороны РФ Фомин зачитал сообщение о радикальном сворачивании в разы боевых действий под Киевом и Черниговом и отводе войск, так как Киеву нужны нормальные условия для работы над договором, в российском обществе взорвалась информационная бомба.

Глава Совета Федерации В. Матвиенко подлила масла в огонь, высказавшись так, что все подумали: мир согласован, военные действия готовы прекращать. Заместитель председателя комитета Госдумы по международным делам, депутат эсер Чепа – тот самый, у которого в 2013 году нашли незадекларированную недвижимость в Майами – радостно заявил, что мирный договор нужно заключить как можно быстрее, потому что жертвы и всё такое прочее. Паника в соцсетях стала выходить из-под контроля. После обеда ТГ-каналы, так или иначе ориентированные на позицию АП, бросились тушить информационно-психологический пожар.

Оптимизм чиновников резко контрастировал с тем, как видело ситуацию население России. После очарования победой резко возникло разочарование, произошёл слом шаблона, и самым употребимым словом стало «предательство». Особенно горевали фронтовые блогеры-корреспонденты, чья аудитория исчислялась сотнями тысяч и даже миллионом с лишним подписчиков.

2. Что сказали на самом деле

Если вернуться к перечитыванию или прослушиванию сказанного, то выясняется: тексты Мединского и Фомина диссонировали со сложившимся контекстом. Записи зверских расправ нацистов над российскими пленными так резко диссонировали с удовлетворённым лицом Мединского и умиротворяющими авансами российской делегации, что изучать сам текст их заявлений не стал никто. Мединский лишь усилил смятение умов, давая противоречивые комментарии: войска отведут, но боевые действия продолжатся. Население впало в транс от попытки понять, что происходит на самом деле.

СВО России на Украине крайне скупо освещено с точки зрения планов и перспектив. То представление, что складывается в обществе, – это сумма впечатлений и трактовок лидеров общественного мнения. Все слова Мединского нужно понимать, исходя не из того объёма информации, который общество имеет о военной кампании и трактовок экспертов, а из амплуа самого Мединского, а также всех тех, кто причастен к переговорам. Их задача – акцентировать внимание на зоне возможного соглашения и склонять к этой оценке противника.

Переговорная модель здесь – манипулятивная, где силовая стратегия не выпячивается. Мединский явно стремится применять метод поощрений. Каждый намёк на правильную реакцию комментируется как конструктивное поведение и выражается поощрение к следующим шагам.

Отсюда встревожившие наблюдателей фразы о том, что имеется конструктив и сделаны правильные шаги навстречу. С одним «но» – Мединский (и Матвиенко, кстати, тоже) подчеркнул: при выполнении украинской стороной условий Российской делегации. Этого никто не заметил. Но раннее в эти условия входило признание Киевом утраты территорий. А украинская сторона постоянно подчёркивает, что этого не будет. На потерю территорий они не согласятся никогда. Это значит, что если не будет изменения позиций сторон, то не будет и мирного договора.

Правда, есть сведения, что российская сторона предложила исключить тему Крыма и Донбасса из переговоров. Лет на 15. Вынести за скобки. Российской делегации (а не России) это нужно для мирного договора. Украина согласилась, так как надеется, что через 15 лет Россия будет решать тему Крыма уже с ядерной Украиной – выполнять договоры Киев не намерен, ему просто нужен Брестский мир. Реванш случится позже.

Российская сторона разбила тему переговоров на блоки – гуманитарный, военный, политический. Вступление Украины в ЕС – это позиция Украины. Формально Россия не против. Собака зарыта в деталях – не сказано, в каких границах будет эта Украина. И ещё проблема – сам ЕС пока ни на что не согласился. Пока там мнение не меняли – Украину не берут даже в её нынешнем виде. Возьмут ли в том, что сложится по итогам переговоров? Большой вопрос, потому что вешать на себя это дикое поле – это смерть ЕС.

Далее, слова Фомина о сворачивании наступления на Киев и Чернигов якобы для создания Киеву возможности подумать. Тут нужны пояснения. Здесь есть военные и политические причины. Их стоит рассмотреть хотя бы поверхностно.

Военные причины

Сейчас в экспертном сообществе царит консенсус, что был некий первоначальный план на кампанию, который не состоялся, и потому его через неделю скорректировали и поменяли. Всё строилось на предположении, что местные администрации Восточной Украины сразу перейдут на нашу сторону, и потому наши военно-гражданские администрации (ВГА) не создавались. Планировался блицкриг, но он неожиданно провалился, и пришлось перестраивать планы на затяжную войну.

И поскольку теперь это означает большие потери личного состава, а также жертвы и разрушения среди мирного населения, да ещё в совокупности с издержками войны, включая санкции, то переговоры стали способом сокращения сроков СВО для той части элит России, которая отвечает за экономику и бюджет. Так фиксируется высокая точка нужды у представителей России в положительном исходе переговоров. Выглядит так, будто переговорная команда сама встаёт в слабую переговорную позицию.

Сейчас говорится, что эти плацдармы под Киевом и Черниговом были нужны для сковывания резервов ВСУ. Такая функция действительно была. Но в таком случае сейчас эти резервы у ВСУ тоже высвобождаются и могут быть переброшены туда же, куда перебрасывает войска и Россия – под Донецк и Харьков. Там зреет решающая битва.

Любой уход с завоёванных территорий – это отступление. Даже если его подают как манёвр, перегруппировку в целях концентрация на нужном направлении. Потом придётся снова отбивать эти территории. Если вообще придётся, в чём возникает много оправданных сомнений.

Вывод один: Украина и Россия на данном этапе понесли потери и столкнулись с исчерпанностью выделенных сил и средств. Теперь включается ресурс мобилизационного резерва – у кого он больше. Больше он у России, ибо сейчас под Донецк идут очень мощные подкрепления. У Украины их в таком объёме нет. Она может дать бой России в Донбассе, но после этого от ВСУ останется половина. А Россия нарастит ресурсы и будет готова к развитию наступления на Днепропетровск и Одессу. Если будет на то политическая воля.

Политические причины

Политической причиной заинтересованности России в переговорах является действительное нежелание идти на наращивание разрушений и жертв среди мирного населения больших городов. Реальность штурма Мариуполя показала, что в масштабе Киева, Харькова и Днепропетровска этот сценарий поистине ужасен. Население откровенно враждебно, и чем дальше к Центру и Западу Украины, тем враждебней. Управлять этими территориями без сильнейших репрессий будет невозможно, а для России это неприемлемо. России абсолютно невыгодно душить города-миллионники блокадой или их штурмовать. Этот сценарий принимается как самое последнее средство. Перед ним не остановятся, но его постараются избежать, пока есть такая возможность. Переговоры – одна из них.

Ещё одна причина – наличие в Москве конкуренции политических групп, имеющих каждая свой сценарий для Украины. Эти группы очень активно пытаются оказывать влияние на руководство страны. Их аргументы не стоит сбрасывать со счетов – это просто вредно для объективности картины. Любая группа односторонне видит картину, а для руководства важно избежать любой односторонности. Кремль явно колеблется и позволяет каждой группе развивать свой сценарий – чтобы потом посмотреть, что из этого получится.

3. Cui prodest? Кому выгодно?

Переговоры начались сразу на второй же день после начала СВО. Это вызвало изумление у общества, привыкшего к классической форме войны. По классике сначала достигают перевеса сил, а потом фиксируют результат и подписывают капитуляцию. Но на Украине в этот раз всё иначе. Война не объявлялась ни Россией, ни Украиной. До 1 апреля это было вызвано стремлением сохранить поставки газа в Европу. Сейчас такой нужды уже нет, но войну не объявляют для легитимизации переговоров и их итогов: это капитуляцию может подписать любой подвернувшийся под руку уцелевший генерал, а мирный договор для подписания и ратификации требует легитимных органов власти Украины. Мирный договор с нелегитимной властью нелегитимен.

Россия, несмотря на риторику, не вводит контрсанкций, так как не заинтересована обрушивать мировую экономику в труху. Это ударит не только по врагам, но и по союзникам. Поэтому целью России является не разрушить этот мир до основанья, а затем на его руинах отпраздновать пиррову победу, а такая постепенная принудительная его трансформация, которая не разрушит нужный потенциал. Это беспрецедентная задача, недаром сейчас военные эксперты говорят, что штурм Мариуполя уже вошёл во все учебники тактики всех военных училищ мира.

Россия не будет полностью уходить с занятых плацдармов. Она постарается оставить их под контролем. Будет концентрация на наиболее важных участках фронта. Ротация и пополнение частей могут занять неделю или две. Потом начнётся генеральное сражение за Донбасс. В том, что Россия его выиграет, сомнений нет даже у США. По итогам сражения представители России снова вернутся к попытке заключить мир на выгодных условиях. Весь вопрос в том, как понимать эту выгоду и в чём она заключается для разных групп интересов и для России как государства в целом.

4. Фактор Кадырова

Сильным сдерживающим фактором для партии "мира любой ценой" является заявленная негативная реакция Рамзана Кадырова, поддержанного не только всем Кавказским сообществом, но и всем населением России. Кадыров в эти дни не только стал консолидирующим федеральным политиком, но и заявил о важнейшем факторе Кавказа: с учётом того, что творят на Кавказе Азербайджан и Турция, позиция Кадырова и Чечни в защите российских интересов на Кавказе становится решающим фактором.

Кадырова не поймут, если он не вернётся победителем и согласится на полпути на уступки. Это позор. У него на Донбассе погибли соотечественники, погиб один из братьев. Ему верили. Как ему объяснить в Чечне всё происходящее, если он согласится с Мединским? Любое понижение авторитета Кадырова аукнется России большими проблемами в регионе.

5. С дальним прицелом

Вполне реально, что сейчас была попытка протестировать последствия переговоров. Негативный резонанс толкает руководство России к паузе в переговорном процессе, чтобы снизить подозрения общества в предательстве. Но подозрения не уходят. Есть ощущение, что страну готовят к принятию скорректированных целей СВО, не тех, что были заявлены в начале. Так, вместо денационализации и демилитаризации на передний край вышли тезисы нейтралитета Украины, её членства в ЕС и освобождение Донбасса – никак не уточняя, что потом будет с Новороссией. При этом переговоры по Крыму в течение 15-ти лет – это смена позиции. До СВО Крым вообще не был темой переговоров для России. Не заметить таких перемен общество не могло.

Вскрывается любопытная, парадоксальная ситуация: с США России легче договариваться, чем с ЕС. Именно США в санкционном заборе создают некоторые дырки. Отношения же с ЕС становятся даже более жёсткими, чем с США. Страх Европы перед усилением России толкает ЕС к самой жёсткой позиции. В России всегда думали наоборот, что ЕС будет мягче, а США жёстче. Жизнь показала другое.

Все компромиссы безусловно будут восприняты всеми в мире как поражение России. Нерешённый и отложенный украинский вопрос – это гарантия возвращения этой угрозы, но в более худших для России условиях. Война до победы – это жертвы. К ним народ России, судя по опросам, готов. Не готова к ним лишь российская правящая элита. Её позиции немного ослабели, но она усилила активность и пока выиграла этот раунд. И ГОТОВИТСЯ ВЫИГРАТЬ И СЛЕДУЮЩИЙ.

6. Кошку бьют – невестке знак подают

Во всей военной кампании России с Западом и пятой колонной Путин – единственная надежда и опора патриотов и народа России. Он – собиратель русских земель. Любая его критика в этот период – это солидаризация с врагом, удар по национальным интересам и национальной безопасности. Поэтому впрямую Путина патриоты не критикуют. Даже тогда, когда видят: то, что делает Мединский, взорвёт Россию. Это уже не пенсионная реформа, это гораздо опаснее.

Но обратная связь необходима для успешного управления. Критика Мединского – это скрытая конструктивная критика Путина. Намёк. Предостережение от ошибки. Все понимают: Мединский – это назначенец и представитель Путина. Стратегия Мединского согласована с Путиным. Всё, что мы видели в Стамбуле, готовилось давно и большим числом людей. Это не импровизации Лаврова или Мединского. Это политическое предписание. Его разрабатывали в АП, согласовывали, получали добро и лишь потом спустили Мединскому.

Он потому и уверен – его не за что наказывать. Позволь себе Мединский хоть на йоту какую-то самодеятельность, он немедленно был бы отстранен от переговоров и дезавуирован. Но он не отстранён. Это значит, что он не ошибся. Он делал то, что ему было предписано. Другой вопрос: в каких целях? Кто кого пытается переиграть и обмануть?

И ещё один важный момент. Военные действия высветили общую для России и Украины проблему. Это проблема общей деолигархизации. Весь олигархат на Украине и часть в России занимают компрадорскую позицию. Он поддержан значительной частью молчаливого чиновничества и верхушки среднего класса.

Это прозападная партия, не утратившая своего ресурса. Она оправилась от шока и переходит в наступление. В России наблюдается активизация некоторых её фронтменов из крупного капитала типа Дерипаски с целью надавить на российскую власть в сторону уступок Украине. Молчаливая поддержка крупным капиталом этой активности очевидна. Это несомненно влияет на переговорную команду и на её переговорную стратегию, делая сам факт переговоров едва ли не условием нового элитного консенсуса.

Это принципиальная позиция партии «мира любой ценой». Их оставшиеся на Западе активы толкают их к такому поведению. Национализации они не опасаются. Но из научного совета при Совете Безопасности удалены четыре прозападных учёных, подписавших письмо к Путину с призывом не проводить СВО на Украине. Мы видим серьёзную борьбу партии «мира немедленно» и партии «войны до победного конца».

В Минобороны РФ подчеркнули: для нас главная задача – освобождение Донбасса, снижение военного потенциала ВСУ и фиксация внеблокового и безъядерного статуса Украины. Все отметили: не поступило пояснения, это главная задача на этом этапе или это цель всей СВО? Ведь месяц назад Путин говорил другое. Путин передумал и чрез Шойгу осторожно зондирует общественное мнение? Или Шойгу просто такой косноязычный? Но Шойгу читал этот текст по бумажке. Это не импровизация. Тогда что это?

Возможно, после разгрома Донбасской группировки Россия сделает Западу предложение: или продолжение операции, или договор по безопасности в Европе. Это означает отказ от штурма Киева и дискуссию о том, как России гарантировать выполнение «независимой» Украиной своих обязательств, учитывая её недоговороспособность и сохранение там позиций США в случае согласия на мир.

Переговоры здесь будут способом повлиять на Запад с целью смягчения санкций. Прозападная группа обещает включить все свои связи для достижения послаблений. Альтернатива – рост издержек от затяжной войны, которая сейчас невыгодна ни России, ни Западу, ни Китаю, ни Индии.

Прокитайская группа понимает, что переоценивать готовность союзников по БРИКС и ЕАЭС к радикальному конфликту с Западом сейчас не стоит. Прозападная группа устами Медведева на том историческом заседании Совбеза, где решался вопрос начала СВО, сказала: опыт показал, что Запад через время пойдёт на ослабление санкций. Даже если не пойдёт, есть ШАНС на частичные послабления.

Продолжение же разгрома Украины лишает даже такого призрачного шанса. Они в это верят. Именно это они пытаются донести Путину и в этом его убедить. США и Британия не дают согласия Украине на мирный договор даже с российскими уступками. Значит, задача российской прозападной элиты Украине этот договор навязать. Игнорируя ужас российского общественного мнения.

Это реальный конфликт интересов, пока далёкий от разрешения в российской элите. Что будет после того, как Донбасская группировка будет разгромлена, сказать невозможно. Здесь два варианта: склонение Киева к соглашению при некоторых уступках России или продолжение военной кампании «в результате вновь открывшихся обстоятельств». Пока никто никуда отступать не собирается. И переговоры могут играть двойную роль: ловушки для компрадоров и запасного инструмента для выхода из войны. Именно потому и война, и переговоры будут продолжены.